Сохранится ли «дедовщина» в армии? Полный текст аналитической статьи Андрея Кузнецова про "дедовщину" в российской армии. Сокращенный вариант напечатан в журнале "Знамя", №3, 2009 г.

E-mail: akuznet@orc.ru

В связи с переходом на годовой срок службы вместо двухлетнего я решил дать ответ на вопрос, приведенный в заголовке статьи, проанализировав все условия существования этого мерзкого явления в нашей армии. А для того, чтобы статья была интересной и понятной самому широкому кругу читателей, включая будущих призывников и их матерей, я постарался обойтись минимумом специфических для армии терминов. Начну же свои размышления с краткого и упрощенного описания условий, в которых служат солдаты. Это описание дано курсивом, и тем из читателей, кто служил, хорошо бы его пропустить. Это желательно сделать, чтобы избежать кривых усмешек и ерничания из-за упрощенного изложения. Однако большинство читателей этого издания в армии не служили, и без краткого описания действующих лиц и их взаимоотношений они не поймут той аналитической части, которая последует за описанием. Кстати, специально для служивших в армии замечу: к категории «офицер» в данной статье относятся также упраздняемые прапорщики, старшины и сержанты-сверхсрочники (контрактники), а к категории «сержант» - сержанты срочной службы. Для разъяснения ситуации такая упрощенная терминология допустима. Солдаты, сержанты, офицеры Вновь призванных на срочную службу солдат, назыввемых на казарменном жаргоне «молодыми», привозят в войсковую часть и распределяют по подразделениям этой части. У каждого подразделения есть командир. Командиром подразделения «взвод», и более крупного – «рота», «батальон», является офицер. Взвод, в свою очередь, состоит из нескольких «отделений», командиром каждого из них является сержант. То есть у командира взвода (офицера) в подчинении находятся несколько командиров отделений (сержантов), с которых он спрашивает за «порядок несения службы» отделениями. Офицеры живут со своими семьями в военном городке, в войсковую часть приезжают как на работу. Питаются они отдельно от солдат и сержантов. Сержанты живут в казарме вместе с солдатами, спят в одном большом помещении с двухъярусными койками, питаются в одной столовой. То есть бытовые условия жизни сержантов не отличаются от солдатских. Срок службы сержанта такой же, как и у солдат. Офицеры получают денежное довольствие, аналог зарплаты гражданских лиц, на которое устраивают свой быт и свой досуг. Сержанты также получают денежное довольствие, но оно ни в какое сравнение с деньгами офицера не идет. Да и тратить его особо не на что, ведь их быт уже организован, а досуга, требующего денег - крайне мало. На что сержант может потратить деньги? На дополнительные продукты питания и сигареты, которые в войсковой части можно купить в специальном магазине; на развлечения во время редких разрешенных начальством поездок в город, на связь с родными. Вот по большому счету и все. Остальное либо запрещено, либо не требуется. Офицер имеет специальное военное образование, полученное в военном училище или на военной кафедре гражданского ВУЗа. Сержант – это повышенный по службе солдат, в лучшем случае направлявшийся командованием части в специальную школу на короткий срок, а чаще и без этой подготовки. Сержантами становятся наиболее ответственные, умные и физически крепкие солдаты, имеющие хоть какие-нибудь организаторские способности. Их еще называют «младшие командиры», подразумевая, что «командиры» – это офицеры. Но если солдат может стать сержантом, то сержант никак не может стать офицером в течение срока своей службы по призыву. Как живут солдаты и сержанты в войсковой части? Даже самый далекий от армии читатель знает, что солдаты (равно как и сержанты) живут на охраняемой территории войсковой части в казарме. С утра до вечера под руководством командиров они учатся воевать с врагом, обслуживают боевую технику, занимаются физкультурой. Одновременно с этим осуществляют вспомогательные функции: охраняют и убирают помещения и территорию, готовят пищу. Все перемещения солдат по территории должны осуществляться строем. Строго соблюдается распорядок дня. При встрече военнослужащие должны приветствовать друг друга «отданием чести». Воинская дисциплина Описанная выше армейская жизнь резко отличается от той, которую солдат вел до призыва в армию. Отличается, как вы понимаете, не в лучшую сторону. Первые дни, недели и месяцы для молодого солдата – постоянный непрекращающийся стресс от подъема до отбоя. Стресс не столько от непривычной обстановки, военной формы и прочих внешних атрибутов. Они лишь усугубляют ситуацию. Основная причина стресса в том, что молодой человек больше не может распоряжаться собой так, как он делал до этого. То, что раньше было можно, теперь нельзя. То, что раньше не имело никакого смысла и потому не делалось - теперь можно и нужно делать. Все смешивается в голове молодого парня. Вы мне скажете, что не надо изображать дураками современных восемнадцатилетних ребят, все они знают до призыва, как оно там будет. Возражу. Одно дело - знать теоретически, а другое дело – прочувствовать в реальной жизни. Смятения в головах не избежать в любом случае. Надо заметить, что весь уклад армейской действительности намеренно разрушает систему ценностей вновь призванного солдата, существовавшую у него. Командиры, например, требуют ходить строевым шагом на плацу и отдавать честь (прикладывать ладонь к виску), что совершенно бессмысленно в гражданской жизни. Цель этих и других действий, именуемых муштрой – сломить волю, самолюбие, максимально смешать представления о том, что хорошо, а что – плохо. Солдат в современной армии не должен заботиться о собственной чести и достоинстве, но в первую очередь о том, как выполнить приказ командира. Не жалея собственной жизни, если это потребуется. И это правильно, в противном случае армия будет плохо управляемой и неспособной выполнить боевую задачу. Но для того, чтобы молодой парень был готов умереть, выполняя приказ, командирам нужно очень постараться. Среди нынешних призывников достаточно мало патриотов, желающих, например, отправиться воевать за интересы страны в «горячую точку». Современная воинская дисциплина в значительной степени опирается не на сознательность солдата, а на его страх. Страх наказания за неподчинение. Отказ выполнять приказ карается в современной армии очень строго, арестом и возбуждением уголовного дела. И солдаты начинают это понимать очень быстро. Самая распространенная мера наказания нерадивого солдата – внушение, проводимое офицером громогласным командным голосом. Солдат при этом должен стоять по стойке «смирно» - вытянувшись в струнку. Длитеьность внушения зависит от степени его вины. Тембр и интонации голоса производят на солдата подавляющее волю гипнотическое действие. Он вряд ли захочет еще одной такой выволочки и, если должен что-то еще сделать, то, не раздумывая, пойдет выполнять приказ. Практически все офицеры от старшего лейтенанта и выше в той или иной степени владеют этим навыками гипнотизера. Эта мера воздействия на подчиненного применяется и в гражданской жизни, но в армии она имеет всеобъемлющий характер. Поражает широта ее применения и отточенность техники исполнения. Естественно, существуют и более серьезные наказания. Например, «наряд вне очереди» – направление на хозяйственно-бытовые работы по казарме, кухне или охрана чего-либо в части. В условиях нехватки солдат этот вид наказания неэффективен, так как многие солдаты и без наказания «не вылезают из наряда». Можно наказать лишением очередного увольнения в город, но это если часть находится вблизи города, а не в глухой тайге. Самое действенное из армейских наказаний – это арест на гауптвахте. Применяется за серьезные нарушения. А еще более серьезные – область действия уголовного права. «Дедовщина» как разновидность морали Вся жизнь человека в обществе регламентируется законами и моралью. Законы записаны на бумаге государственными чиновниками, за их нарушение установлены наказания, которые определяет государственный же суд или его аналог. К законам относятся и воинские уставы. Мораль на бумаге в явном виде не записана, она формируется в голове каждого человека в процессе его жизни в той или иной группе людей. За нарушение моральных норм следует наказание – порицание, бойкот или физическое насилие. У каждой группы общения есть своя мораль. По-особому выстроены отношения друг с другом у сотрудников офиса, совершенно по другому – у членов клуба футбольных болельщиков или у гуляющих во дворе подростков. Нередко требования морали противоречат требованиям закона. Представьте себе следующую ситуацию: парень идет с девушкой по улице, к ним подходит хулиган и плюет девушке в лицо. По закону нужно вызывать милиционера и не стирать плевок с лица, так как он является вещественным доказательством. А мораль требует двинуть хорошенько в челюсть этому мерзавцу, хотя по закону это является уголовным преступлением. Большинство читателей скажет, что поступить в такой ситуации следует сообразно морали, но не закона. И вот к такому противоречию между требованиями законов и моральными нормами различных групп мы привыкли с детства. «Дедовщина» – это неофициальная мораль коллектива солдат и сержантов. По аналогии с уголовной моралью будем также называть ее «казарменными понятиями». Она в большинстве своих пунктов противоречит воинским уставам (закону). И тем не менее она существует. Наказание за нарушение ее положений достаточно значимо. Не только потому, что подразумевает физическое насилие, которого за нарушения уставов уже более века нет в армии. Порицание окружающими солдатами своего товарища, нарушившего «понятия», очень болезненно в психологическом смысле, так как действует круглосуточно. Следует заметить, что почти всю информацию о «дедовщине» молодые парни узнают еще до призыва от старших приятелей, вернувшихся из армии, а также из книг, газетных статей и телесериалов. «Дедовщина» как она есть Основной смысл «дедовщины» как специфической морали сосотоит в том, что солдаты, отслужившие большую часть срока, назовем их упрощенно «дедами», могут давать задания «молодым», или солдатам, призванным после них. Если «молодой» отказывается выполнить задание, «дед» или группа «дедов» его избивает в удобном месте и в удобное время. Иногда избивают просто так, для острастки и удовлетворения своих садистских потребностей. Все это осуществляется втайне от офицеров, так как противоречит закону. Сержанты, несмотря на то, что должны противодействовать «дедовщине», тем не менее с той или иной степенью готовности подчиняются ее требованиям или даже сами участвуют в избиениях. Это объясняется отчасти товарищескими чувствами по отношению к «дедам», с которыми они еще недавно ходили в «молодых» и подвергались унижениям. Также жизнь по «понятиям» дает сержанту преимущество в управлении подразделением, в котором есть ленивые и подлые солдаты. И самый крайний случай – садисты. Если они выслуживаются в сержанты, то главным образом для дополнительной власти над «молодыми». По их действиям иногда трудно доказать, что они занимались глумлением, а не физической или строевой подготовкой с провинившимся солдатом. Однако не будем считать «дедовщиной» рукоприкладство сержанта по отношению к солдату, если последний не выполняет необходимый и справедливый приказ сержанта. Это –превышение служебных полномочий. Уголовно наказуемое, кстати. Какие задания «деды» могут давать «молодым»? Условно можно разделить их на три категории. К первой отнесем действия по службе, которые в данном конкретном случае должен выполнять «дед». Например, при техническом обслуживании сложной машины группой солдат наиболее грязную, неудобную и тяжелую работу будут выполнять «молодые», а «деды» будут их гонять и в лучшем случае выполнят только некоторые ответственные операции. Но, скорее всего, как только офицер, поставивший всем задачи, скроется из виду, «деды» уйдут в курилку, а их работу будут выполянть «молодые». Когда подобное распределение обязанностей исходит от офицера или сержанта, это нельзя считать «дедовщиной». Хотя и несправедливо в ряде случаев. Но, к сожалению, «деды» перераспределяют обязанности сообразно своим «понятиям» уже после указаний командира. Вторая категория заданий – это личное обслуживание «дедов» «молодыми». Например, заправка койки, чистка обуви, глажение формы, покупка спиртного и многое другое. Сюда же можно отнести ограбление «молодого» с целью обогащения. Третья категория – глумление с целью получения удовольствия «дедами». Это гадкие традиции и обряды, не имеющие практической пользы. Приведу лишь один из них, так называемый «дембельский вагон», внешне вполне безобидный и не подразумевающий физического насилия в процессе выполнения. Двое «молодых», в головах и в ногах койки «деда» покачивают ее, имитируя стук вагонных колес, а еще несколько их товарищей с зелеными ветками друг за другом проходят вдоль койки в одном направлении, изображая проплывающие за окном вагона деревья. «Дедушка» должен возлежать на койке и балдеть от того, что он будто бы едет из войсковой части домой. На самом деле он балдеет не от этого, а от того, что смог унизить этих ребят до состояния своих рабов. Вообразите, до какой степени нужно забить и запугать восемнадцатилетнего парня, чтобы он безропотно выполнял подобные дейстия? К третьей категории можно также отнести обычное, без изысков, избиение «молодого». «Деды» с садистскими наклонностями получают при этом свое садистское удовольствие, остальные начинают бояться еще больше. Власть «дедов» укрепляется. Как «деды» удерживают власть Где и как осуществляется основной инструмент поддержания власти «дедов» - избиение «молодых»? В казарме есть небольшие изолированные комнаты – «каптерка», туалет, «бытовка», даже канцелярия роты. Вечером, когда в казарме нет офицеров, при отсутствии или молчаливом согласии дежурного по роте, а также прочих сержантов, несколько «дедов» уводят или затаскивают силой в такую комнату «молодого» и бьют без свидетелей. Нередко в избиении участвуют и сержанты. Бьют так, чтобы, по возможности, не осталось увечий, а также следов побоев на лице и прочих открытых частях тела. После избиения запугивают: «Кому-нибудь расскажешь – убьем». Избивать могут и в других укромных уголках войсковой части, и не только вечером, но и днем. Главное – чтобы не было посторонних свидетелей, которые при расследовании изобличат виновных. А так, если избитый солдат пожалуется офицеру или прокурору, невозможно доказать факт преступления. Все «деды» связаны круговой порукой и в один голос будут утверждать, что только на словах объясняли солдату, как нужно выполнять уставы. А синяки на теле – от того, что он упал с автомобиля при его обслуживании в автопарке. Иное дело, если «деды» увели солдата из спального помещения, а вернулся он с разбитой губой или с окровавленным носом. Или вообще не смог сам вернуться. По таким случаям можно заводить уголовное дело и доводить его до приговора, что командир части желает в очень редких случаях. Но, как торчащая над водой вершина айсберга является лишь крохотной частью громадной ледяной горы, которая скрыта под водой, основная масса избиений не выходит на уровень офицеров и практически недоказуема. Есть ли шансы у недавно призванного солдата избежать «дедовщины»? В принципе да, и немалые. Конечно, это зависит от конкретной войсковой части, куда он попал. При достаточной физической силе, интеллекте и силе характера «деды» его гонять не будут, найдут более слабых. Если только не пойдут на принцип и не задумают любой ценой сломать отступника. Тут уж - как повезет. Позиция командования части будет иметь в этом случае решающее значение. Такому стойкому солдату важно продемонстрировать непосредственным командирам готовность выполнять законные приказы и требования уставов. Тогда офицер сможет ставить его в пример другим солдатам, и постарается защитить от посягательств казарменных хамов. А впоследствии скорее всего ему предложат стать сержантом. Причины «дедовщины» Для ответа на вопрос, заданный в заголовке статьи, составим список основных причин «дедовщины» и подумаем, какие из них останутся, а какие – уйдут в связи с сокращением срока службы в российской армии. А. Заниженная самооценка В разделе про воинскую дисциплину описано, зачем и как армейское начальство ломает систему жизненных ценностей молодого солдата. Ощутив всем своим сушеством, что эта новая казенная жизнь совершенно не такая, как прежде, молодой человек меняет манеру своего поведения. Как кошка в незнакомой квартире, он жадно впитывает информацию, он напряжен и постоянно ждет неприятностей. Он видит, что уставы описывают далеко не все стороны армейской жизни. Вдобавок все, включая офицеров, их нарушают – не отдают друг другу честь, ругаются матом, выпивают на службе и т.п. Что ему самому можно нарушать, а за что могут арестовать? То, что солдат знал об армии заранее, – помогает лишь иногда. По гражданским понятиям, сержант, такой же парень, как и он сам, только чуть постарше, его унижает, заставляя на плацу стоять на одной ноге, вытянув вперед другую. Но за отказ стоять в такой позе могут посадить за решетку, и это не шутка. Чувство собственного достоинства у молодого парня сильно слабеет в таких условиях. И вот в таком надломленном состоянии, не совсем понимающего, что можно, а что - нельзя, его берут в оборот «деды». В глазах молодого солдата они – безусловные авторитеты, так как держатся дружно, очень уверенно, всё здесь понимают и всех здесь знают. «Деды» ему объясняют с той или иной степенью подробности, что они, то бишь «деды» – те же начальники, только рангом чуть пониже. Но зато находятся рядом, 24 часа в сутки. И если он ослушается или расскажет офицерам об их требованиях – они его накажут, да так, что мало не покажется. Поэтому сейчас он должен взять утюг и для начала, к примеру, погладить им, «дедам», парадную форму. Настоящих друзей из числа солдат одного с ним призыва, которые могли бы встать локоть к локтю на его защиту, у парня еще нет, самооценка занижена стараниями офицеров и сержантов. На совершенно законных основаниях военные только что его унижали строевой подготовкой. Теперь другие военные на основании еще каких-то правил дают новое унизительное задание. Наверное, тут, в армии, так положено? По крайней мере, задание «дедов» выглядит для него не столь бессмысленным, нежели вышагивание по плацу строевым шагом, чем его заставляли заниматься только что перед приходом в казарму. Парень махнет рукой на остатки самолюбия и пойдет гладить «дедам» их одежду. Б. Нерадивые солдаты В вышеописанном примере в качестве недавно призванного солдата изображен нормальный, вполне порядочный парень. Далеко не все солдаты такие. Немало тех, кто в трудных армейских условиях озлобляется на начальство и всеми возможными способами пытается саботировать его приказы. В открытую он выполнять работу не отказывается, но выполняет так, чтобы в следующий раз её поручили другому. Например, очень медленно или с ошибками, чтобы пришлось впоследствии переделывать. Наказать официально таких горе-исполнителей непросто, они же ничего не нарушили. Некоторые сержанты против таких халтурщиков применяют кулаки. Очень редко, но и некоторые офицеры грешат этим. Вообще-то рукоприкладство начальства по отношению к подчиненным - это не «дедовщина». Но вот что интересно. Таких солдат - разгильдяев почему-то много именно там, где нет или почти нет «дедовщины». А там, где она есть, «деды» держат нерадивых солдат в тонусе, что идет на пользу их исполнительности в отношении приказов командиров. В. «Опьянение» сержанта от власти Наиболее способных к руководству солдат своего подразделения офицер производит в сержанты. Сержант становится начальником над своими бывшими товарищами, со всеми атрибутами власти, включая право наказывать нерадивых подчиненных. Но большинству сержантов уже доводилось примерять на себя роль главного в коллективе. Скорее всего это было в дворовых компаниях, состоящих из пацанов разного возраста. В таких компаниях действует право сильного. Тот, кто не подчиняется воле лидера, получает кулаком по лицу, причем зачастую не только от самого лидера, но также и от его приближенных. Эта мера поддержания власти в стае досталась человеку от его волосатых предков и сидит глубоко в генах. Получив сержантские лычки на погоны, вместе с ними новоявленный сержант получает власть над своими солдатами. Причем власть очень сильную, какую не имеют начальники в гражданской жизни. Но - власть только в отношении требований уставов и приказов командования. Например, в наряде по роте сержант имеет право заставить дневального вымыть пол в туалете и унитазы еще раз, если сочтет, что солдат плохо их вымыл. Однако этот же сержант не имеет права заставить солдата начистить ему, сержанту, сапоги. Хотя на чистку сапог уйдет в пять раз меньше времени и сил. И это сержант не хочет понимать. «Как это так, унитазы чистить могу заставить хоть десять раз, а сапоги – ни разу?» В дворовой компании благодаря силе своих кулаков он добивался от более слабых того, чего хотел. И вот такой сержант, не в силах справиться с животным инстинктом властвовать над стаей, становится деспотом в своем подразделении и заставляет «молодых» силой тех же кулаков обслуживать себя и своих приятелей. Г. Зависть «дедов» к власти сержантов Приятели сержантов, прослужившие, как и они, большую часть срока, и именуемые на казарменном жаргоне «дедами», завидуют той власти, которой офицеры наделили сержантов. Даже если сержант правильный и все требует от солдат по уставу, «дед» этого не понимает. Он мыслит так: «Раз в армии считается нормальным, когда сержант заставляет «молодого» по третьему разу мыть унитазы, значит и я, «дед», может заставить этого «молодого» сбегать за водкой через дыру в заборе. А чем я, «дед», хуже сержанта?». Низкий интеллект такого «деда» не позволяет увидеть разницы между законным требованием по поддержанию уставного порядка и его противозаконным желанием выпить водки. Заодно таким заданием он унижает «молодого», то есть доказывает ему и всем прочим свой более высокий статус. В частичное оправдание таких унизительных требований «дедов» можно напомнить, что драки с целью выяснения статуса присущи самцам всех человекообразных обезьян. Люди лишь унаследовали эти инстинкты. Власть вожака (альфа-самца) опирается на его физическую силу и нахрапистость. Бета-самцы составляют свиту вожака, и все вместе они подавляют гамма-самцов. Такое поведение закрепляется у потомства, так как самок оплодотворяют в основном альфа и беты. Гаммам это не положено по статусу – их за это бьют. Естественно, все это действует в условиях дефицита самок в стае и соответственно изменения гормонального фона. Аналогично ведут себя мужчины в местах заключения. Есть «паханы», которые гоняют «шестерок». Одной из причин такого поведения является то, что, как и у солдат, у заключенных вследствие отсутствия половой жизни иной состав гормонов . Д. Совместный быт сержантов и солдат Напомню, что сержанты и солдаты повязаны общим бытом – отдыхают и спят в одном помещении, едят за одним столом одну и ту же пищу. Противопоставлять себя коллективу «дедов», выполняя все требования уставов и приказов сержантам неимоверно сложно. Вечером, когда офицеры уезжают со службы к своим семьям, сержантам хочется побалагурить в компании приятелей, с которыми вместе начинали службу и сдружились за долгие месяцы. Запрещать своим друзьям –«дедам» гонять «молодых», наказывать их за это – значит наживать себе недругов, которые находятся вокруг тебя круглые сутки. Побить вряд ли побьют, а бойкот объявят как минимум. Или подлость сделают, чтобы офицер отругал. Было бы из-за чего сержанту бороться с «казарменными понятиями» и ссориться с «дедами». У офицера крайне мало средств, чтобы поощрить его за служебное рвение в этом вопросе. Что действительно для сержанта важно – так это краткосрочный отпуск к себе домой, увольнения в город по выходным и уход на «дембель» в числе первых. Это очень немного. И в большинстве случаев все это он имеет. Всякие там благодарности в приказе и тому подобное – на любителя. Вот порядочный сержант и смотрит сквозь пальцы на проявления «дедовщины». (А непорядочный, как отмечалось выше, сам участвует в ее организации). Е. Садистские наклонности Всем известно, что среди окружающих нас людей порой встречаются садисты, то есть люди, получающие удовольствие, причиняя боль или унижая другого человека. Садист в обычной жизни старается скрывать от окружающих эту черту своей личности, поскольку общественная мораль её осуждает. Однако при благоприятных обстоятельствах такие наклонности вылезают наружу. В детстве и юности садист мучает кошек, собак, бьет и унижает младших ребят во дворе и в школе. В казарменных же «понятиях» садизм не осуждается. Дослужив до статуса «деда», такой военнослужащий воодушевляется открывшимися возможностями и тешит эту свою потребность «на полную катушку». Измываясь над «молодым», «дед» вымещает отчасти в этом свою злость на государство, вырвавшее его из гражданской жизни на долгие месяцы. Как я уже упоминал, солдаты-садисты зачастую стремятся выслужиться в сержанты именно ради дополнительных возможностей в виде легального унижения сослуживцев. Ж. Преемственность традиций К счастью, садистов не так уж много. Однако большинство людей старается жить по установленным ранее правилам, видя в этом проявление некой высшей справедливости. Солдаты – не исключение. Нас, мол, гоняли и били «деды», теперь и мы на «молодых» отыграемся. А чем мы хуже? Не нами заведен этот порядок, не нам его нарушать. Тот из «дедов», кто откажется участвовать в «дедовщине», или даже станет бороться с унижениями человека человеком, противопоставит себя коллективу. И очень мало кто обладает достаточно сильным характером, чтобы следовать своим нравственным принципам в этих условиях. К такому «деду» будут хуже относиться его, с позволения сказать, товарищи, его могут бойкотировать или делать гадости. З. Попустительство офицеров И вот мы подошли к одной из основных причин «дедовщины». Все описанные выше причины от А до Ж не играли бы никакой роли, если бы офицер искренне пожелал искоренить «дедовщину». Государство дало офицеру достаточно статуса и власти, чтобы не допустить этой мерзости в своем подразделении. Другое дело - реализовать их на деле. На это нужно много личного времени и нервов, по вечерам и праздникам в том числе. В современной российской армии офицер весьма сильно замотан и затюкан начальством. Основное требование к нему – боеготовность его подразделения. Иными словами, то, как хорошо его солдаты и сержанты умеют воевать, знают и обслуживают боевую технику, выполняют нормативы по боевому развертыванию, действуют по тревоге. Но офицер может сильно облегчить себе подготовку подчиненных, а также создать видимость дисциплинированности подразделения, делегировав «дедам» некоторые начальственные полномочия. И, естественно, закрыв глаза на некоторые проявления «дедовщины». И получается круговая порука офицера с «дедами». Последние, в числе прочего, с применением кулаков учат «молодых» премудростям своей военной специальности, которые они постигли сами совсем недавно. А офицер за такую помощь в обучении не обращает внимания на те сигналы об унижении недавно призванных солдат, которые до него доходят. Естественно, когда речь идет о серьезном вреде здоровью, возможном самоубийстве или убийстве, о возможном побеге, он бездействовать не будет. Почему же офицеры халтурят на службе? За последние годы произошло сильное падение престижа армии вообще и кадрового офицерства в частности. Значительно ухудшилось их материальное положение. Нет новой военной техники, топлива для ее эксплуатации, запчастей для ремонта. Многие талантливые и порядочные кадровые офицеры уволились в запас, работают в бизнесе и промышленности. Интеллектуальный, культурный и нравственный уровень молодых офицеров, выпускников военных училищ, весьма низок в сравнении с тем, что было лет 20 назад. Популярна поговорка: «Государство делает вид, что нам платит, а мы делаем вид, что служим». В таких условиях ожидать от офицеров служебного рвения в части борьбы с «дедовщиной» не приходится. А нужно ли бороться? Существует мнение, даже среди гражданских лиц, что с «дедовщиной» бороться не нужно, а если и бороться, то только с ее крайними проявлениями в виде членовредительства. Подобные отношения среди солдат, мол, закаляют характер, приучают быть гибким и твердым в зависимости от жизненных обстоятельств и тому подобное. В общем, «дедовщина» помогает мальчику стать мужчиной. Не очень распространенная точка зрения, к счастью. Исповедует ее часть офицерства и многие из тех, кто отслужил срочную службу и прошел через все стадии этого явления. Отставим в сторону те аргументы «против», которые касаются вреда для здоровься и жизни, а также недопустимости нарушать закон. Об этом написано достаточно много. По части смертности и увечий в армии бывший министр обороны приводил цифры и доказывал, что риск погибнуть или получить увечье для парня этого возраста «на гражданке» выше, нежели в армии. Если цифры не врут, то это – сильный аргумент в пользу того, чтобы службы в армии не бояться. На мой взгляд, с «дедовщиной» нужно бороться еще и потому, что она является школой воспитания хамов, причем в масштабах страны. Те немногие молодые ребята, у которых с моралью не все в порядке, у которых хамские инстинкты до армии и в начале службы дремали, в конце ее, получив соответсвующий статус, «отрываются». Тем более, что «учителей» предостаточно. И вот с этой закрепившейся в армии привычкой унижать ближнего такой молодой человек вступает во взрослую жизнь. Где он реализует полученный навык после службы? Хамя в семье, на работе, в транспорте – везде, где можно в общеии «взять верх» над своим более скромным визави. Но не кулаком, а словом, а также тоном, каким это слово было сказано. Так сказать, моральный садизм. Много ли таких, воспитанных армией, наглецов? Не очень, но лучше бы их не было совсем. Перспективы «дедовщины» Так что же будет в нашей армии по части «дедовщины» в ближайшем будущем, когда все солдаты станут служить по одному году? Все выписанные выше основные причины останутся, следовательно, сохранится и «дедовщина». Только «дедами» солдаты будут становиться, отслужив полгода и дождавшись солдат нового призыва. Проявления её скорее всего не будут столь яркими, поскольку те, кто прослужил шесть месяцев, не настолько хорошо разберутся в службе и не настолько сильно устанут от нее, как их предшественники после полутора лет службы. Даже если в армию стали бы призывать всего один раз в год, «дедовщина» все равно в какой-то степени сохранилась бы. Статус «дедов» присваивали бы себе наиболее наглые, физически сильные солдаты с садистскими наклонностями. Так же, как присвоили себе статус «дедов» вполне молодые люди в конце сороковых – начале пятидесятых годов прошлого века, на третьем году службы в армии. Ведь до этого времени «дедами» называли тех, кто повоевал с немцами, но не был демобилизован в 1945 году. Так и служили в одном подразделении вновь призванные молодые парни и седовласые мужчины, фронтовики, много лет ожидающие приказа о демобилизации – «дембеля». Они были озлоблены и вымещали свою злость на молодых солдатах. Давно уже нет в армии ни дедов-фронтовиков, ожидающих своей демобилизации, ни самого термина «демобилизация» в отношении отслуживших свой срок солдат, но понятия и традиции оказались слишком живучи. Безусловно, в улучшении ситуации сыграет свою роль то, что уменьшено количество отсрочек от армии. Например, многие студенты, призванные на срочную службу после окончания института, станут безусловными лидерами в солдатской среде. Их станут производить в сержанты после первых месяцев службы. Они будут старше остальных ребян на четыре-пять лет, умнее и мудрее. И, конечно, большинство выпускников вузов не станет поддерживать мерзкие казарменные традиции. Что можно сделать? Попробую, пройдясь вновь по перечисленным выше основным причинам «дедовщины», предположить, как можно уменьшить их влияние или вообще устранить. Иными словами, «дать системный ответ на системную проблему», как это сейчас принято. Пусть предлагаемые решения будут выглядеть некоторым прожектерством на первый взгляд, но тем не менее, для порядка, следует их обозначить. А уж если хотя бы одно из них будет внедрено, я сразу решу, что прожил жизнь не зря. А. Для того, чтобы недавно призванный солдат не был подавлен новой для него армейской действительностью и не становился легкой добычей «дедов», нужно его к этой армейской жизни заранее подготовить. Начальная военная подготовка в старших классах советских школ немало этому способствовала. В армию парень приходил, зная основные положения воинских уставов, умея ходить строевым шагом, а главное, не чувствуя себя униженным, чеканя шаг по плацу войсковой части. Военрук, отставной офицер, в процессе преподавания делился между делом с ребятами опытом своей службы, в том числе – как поступать в той или иной неформальной ситуации. Я не призываю вводит�